Юнг психология сновидений. Значение снов по соннику карла юнга. Общие принципы отражения нашего "я" в снах

По Юнгу, сны играют важную дополнительную (или компенсаторную) роль в
психике (Фрейджер Р., Фрейдимер Д., 2001, 99). «Общая функция снов - попытаться
восстановить наш психологический баланс продуцирования материала сна, который
восстанавливает трудноуловимым способом общее психическое равновесие».
Юнг подходит к сновидениям как к живым реальностям. Их надо получить
посредством опыта и внимательно наблюдать. Иначе их понять невозможно. Уделяя
внимание форме и содержанию сновидения, Юнг, пытался раскрыть значение
символов сна и при этом постепенно отходил от свойственного психоанализу доверия
к свободным ассоциациям в анализе сновидений.
Для интерпретации снов не может быть простой механической системы, так как сон
связан с символами, имеющими более одного значения. Анализ сна должен
предприниматься с учетом аттитюдов, опыта и биографии сновидца. Помощь аналитика
важна, но в итоге только сновидец может знать, что означает сон. «Образ является
сконцентрированным выражением психической ситуации, не единственным и даже не
преобладающим - простым и чистым содержанием бессознательного.

Экзистенциальный анализ сновидений.

О сновидениях писал Босс (1958) и Бинсвангер (1968). Они «преуспели в
сбрасывании с себя одеяний сложного аппарата фрейдовской и юнговской теории,
несмотря на то, что были квалифицированными аналитиками и много лет практиковали»
(Холл, Линдсей, 1999, с. 264).
Еще в 1938 г. Босс показал, что сновидения пациентов-шизофреников становятся
более открытыми (менее замаскированными и символизированными) по мере
ухудшения состояния и становятся более символическими по мере улучшения.
Став экзистенциалистом, Босс отвергает концепцию символизма, равно как и другие
фрейдовские механизмы и интерпретации. Сон - еще один модус бытия-в-мире.
Составляющие сна следует принимать в их собственном смысле и содержании, как
они чувствуются в проживании сновидца. Сон и бодрствование - не абсолютно
различные сферы существования. Фактически способ существования человека,
выраженный в сновидении, часто дублирует модус существования в бодрствовании.
Это проиллюстрировано драматической серией из 823 отчетов пациента о своих
сновидениях за три года терапии.

Вопрос № 39. Понятие о мышлении. Мышление и познание. Соотношение наук, изучающих мышление. Особенности мышления как психического познавательного процесса, сравнение и взаимосвязь с другими процессами. Социальная природа мышления.

Мышление - это высшая форма познавательной деятельности человека, социально обусловленный психический процесс опосредованного и обобщенного отражения действительности, процесс поисков и открытия существенно нового.

Главными особенностями протекания процесса мышления являются:

1. Обобщенное и опосредованное отражение действительности.

2. Связь с практической деятельностью.

3. Неразрывная связь с речью.

4. Наличие проблемной ситуации и отсутствие готового ответа.

Мышление является высшим познавательным процессом. Оно представляет собой форму творческого отражения человеком действительности, порождающую такой результат, которого в самой действительности или у субъекта на данный момент времени не существует. Мышление человека также можно понимать как творческое преобразование имеющихся в памяти представлений и образов. Отличие мышления от остальных психологических процессов познания состоит в том, что оно всегда связано с активным изменением условий, в которых находится человек. Мышление всегда направлено на решение какой-либо задачи. В процессе мышления производится целенаправленное и целесообразное преобразование действительности. Мышление - это особого рода умственная и практическая деятельность, предполагающая систему включенных в нее действий и операций преобразовательного и познавательного характера. Всякий мыслительный процесс является по своему внутреннему строению действием или актом деятельности, направленным на разрешение определенной задачи. Задача эта заключает в себе цель для мыслительной деятельности индивида. Мыслительный акт субъекта исходит из тех или иных мотивов. Начальным моментом мыслительного процесса обычно является проблемная ситуация, т.е. ситуация, для которой нет готовых средств решения. Мыслить человек начинает, когда у него появляется потребность что-то понять. Мышление обычно начинается с проблемы или вопроса, с удивления или недоумения, с противоречия.

Мышление изучает не только психология. Основной вопрос философии формулируется как вопрос об отношении мышления к бытию. Сам термин «мышление» используется в философской литературе в очень широком смысле, иногда как синоним созна­ния, иногда как синоним «духа», т. е. психики. Философию инте­ресуют предельно общие вопросы: что является первичным - ма­терия или мышление (ответ на этот вопрос разделяет материали­стов и идеалистов), можно ли познать мир с помощью мышления, если можно, то как совершается это познание? При разграничении сфер влияния философии и психологии главным, по-видимому, является вопрос о том, чье мышление выступает в качестве объекта исследований. Для философии мышление выступает прежде всего как общественно-исторический процесс, как истори­ческое развитие познавательных возможностей человечества, как родовое мышление человечества, а в конкретно-психологическом плане акцент ставится на мышлении конкретных людей, конечно, в их обусловленности историческим развитием. Философию (тео­рию познания) интересует прежде всего конечный продукт поз­навательной работы человека (можно ли его рассматривать как отражение внешнего мира?). Психологию же интересует сам процесс порождения этих продуктов, конечных продуктов мысли­тельной деятельности. Характеризуя предмет диалектической ло­гики, известный советский философ Э.В. Ильенков пишет: «Ло­гика обязана показать, как развивается мышление, если оно на­учно, если оно отражает, т. е. воспроизводит в понятиях вне и независимо от сознания и воли существующий предмет, иными словами создает его духовную репродукцию, реконструирует его саморазвитие, воссоздает его в логике движения понятий, чтобы воссоздать потом и на деле - в эксперименте, в практике» . В этом высказывании отчетливо выражен интерес к мыш­лению понятийному, к такому уровню его функционирования, ко­торый называется научным. Психологию же интересуют и более простые формы мышления.

Мышление не только теснейшим образом связано с ощущениями и восприятиями, но оно формируется на основе их. Переход от ощущения к мысли - сложный процесс, который состоит прежде всего в выделении и обособлении предмета или признака его, в отвлечении от конкретного, единичного и установлении существенного, общего для многих предметов.

Мышление, как уже говорилось, тесно связано с речью, которая является орудием нашей мыслительной деятельности. Когда человек думает, он свою мысль как бы проговаривает.

Иногда это делается в форме развернутых фраз, произносимых про себя, но чаще мысль оформляется словами и предложениями в сокращенном, свернутой виде, так что мы не всегда и замечаем это внутреннее проговаривание.

Мыслительная деятельность человека имеет социальный характер. В процессе своего исторического развития, в процессе изготовления орудий труда и в ходе их применения люди испытывали потребность делиться своими мыслями друг с другом, и в этом общении вырабатывалась способность думать и говорить.

Paзвитие второй сигнальной системы, а следовательно и мышления происходило и происходит в условиях социальной жизни человека. Благодаря речи оказались возможными преемственность продуктов мышления, сообщение их следующим поколениям.

Без передачи этого опыта (особенно в виде печатных трудов) человеческая мысль не могла бы создать науку, технику и культуру.

Закрепление итогов мышления в устной и письменной речи дает возможность успешно обучать детей, передавая им в готовом виде добытые ранее знания и побуждая их самих к самостоятельной мыслительной деятельности.

Вопрос № 40. Мышление как обобщенное и опосредованное отражение действительности. Задача как объект мышления. Связь теоретического мышления и практической деятельности. Характеристики мышления. Опосредованность мышления человека. Физиологические основы мышления.

Мышление - процесс познавательной деятельности индивида, характеризующийся обобщенным и опосредствованным отражением действительности.

Мышление является функцией головного мозга. Существует несколько теорий физиологии мышления. Следуя работам И. П. Павлова мысль - следствие рефлекторной связи между человеком и реальностью. Для его осуществления требуется работа нескольких систем мозга.

Первая из них - подкорковая область. Её активизируют безусловные стимулы внешнего или внутреннего мира. Вторая система - полушария головного мозга без лобных долей (нем.)русск. и отделов речи. Принцип её работы: стимулы временной (условной) связью «подключаются» к безусловной реакции. Это - первая сигнальная система.

Принцип 3 системы: отвлечение от конкретных качеств воспринятых объектов и обобщение сигналов из первых двух инстанций. Это - вторая сигнальная система. На её уровне воспринимаются слова и приходящие сюда сигналы заменяются речью. Поэтому в её состав входят лобные доли и 3 анализатора: речедвигательный, речеслуховой и речезрительный. Кроме того, вторая сигнальная система регулирует первую. Её условные связи могут формироваться без раздражителя и отражать не только прошлое и настоящее, но и будущее.

Физиологическая основа мышления - работа коры больших полушарий. Ей характерны процессы, общие для нервной системы, в основном сочетание доминирующего возбуждения с окружающим его торможением.

Операциональная сторона

1. Снижение уровня обобщения

В суждениях больных доминируют непосредственные представления о предметах и явлениях; оперирование общими признаками заменяется установлением конкретных связей между предметами. Не могут отобрать признаки, которые наиболее полно раскрывают понятие.

2. Искажение процесса обобщения

Отражают лишь случайную сторону явлений, существенные отношения между предметами мало принимаются во внимание; предметное содержание вещей и явлений не учитывается.

Нарушение процесса обобщения вызывается тем, что больные не руководствуются культурно принятыми отношениями между предметами. Так, в задаче четвёртый-лишний больной может объединить стол, кровать и шкаф назвав их объёмами, ограниченными деревянными плоскостями.

В настоящее время нейрофизиологические основы мышления до конца не известны.

Определённые сведения были получены при помощи ЭЭГ. Так, при умственной деятельности в лобных отведениях возникает усиление пространственной синхронизации. Это в своих экспериментах впервые установил М. Н. Ливанов в 1972. Сверхмедленные потенциалы усиливаются и учащаются при некоторых видах мыслительной деятельности, а именно, при умственном напряжении становятся короче дзета-волны. По временным характеристикам они показывают готовность к мыслительной деятельности. Однако метод ЭЭГ остаётся в плане исследования мышления крайне ограниченным.

Учёные пытаются понять, может ли деятельность совокупности нейронов характеризовать конкретный мыслительный процесс. Вероятно, это возможно, если учитывать, что мозг - материальный субстрат процессов мышления. Здесь идёт речь о так называемых «констелляциях» по А. А. Ухтомскому или «паттернах». Трудность заключается в перекодировании информации нейрофизиологической в психологическую. Изучать это начала ещё в 1977 Н. П. Бехтерева.

Процесс мышления часто связан с принятием решений. Исследования поиска выбора проводились при помощи регистрации ВП с помощью ЭЭГ. Наблюдалась кросс-корреляция потенциалов ЭЭГ между передними и задними отделами головного мозга, а именно: лобных, теменных и затылочных долей, то есть охват мозга очень широкий. На параметры ВП влияло информационное содержание стимула. В принятии решений важна мотивация - взаимодействие восприятия и ассоциаций по П. С. Симонову.. Однако, из-за того, что в реальности мозг не имеет достаточной информации о всех альтернативах, используются качественные словесные понятия - лингвистические переменные.

Из более новых методов для исследования мышления используют методы нейровизуализации. Так, для распознавания мыслей можно использовать функциональную МРТ. В эксперименте с точностью 72%-90% ФМРТ смогла установить, какой набор картинок смотрит испытуемый. Скоро, по мнению авторов исследований, благодаря этой технологии можно будет установить, что именно видит перед собой испытуемый. Эту технологию можно будет использовать для визуализации снов, раннего предупреждения болезней головного мозга, создания интерфейсов для парализованных людей для общения с окружающим миром, маркетинговые рекламные программы и борьба с терроризмом и преступностью. Также в экспериментах используют ПЭТ

Экспериментальные исследования

А. Бине - французский психолог, один из основателей французской экспериментальной психологии, создатель тестологии

В начале XX века А. Бине и Т. Симон создали шкалу умственного развития Бине-Симона на основе умственного возраста.

Сейчас тесты исследуют мышление у людей от 2 до 65 лет. Их можно классифицировать, разделив на 3 группы.

Первая группа - тесты достижения, показывающие объем знаний, необходимый в определённой научно-практической области (контрольные тесты в школе). Вторая - интеллектуальные тесты, оценивающие соответствие интеллекта биологическому возрасту. Среди них можно назвать тест Стэнфорд-Бине (англ.)русск. и тест Векслера. Третья - критериально-ориентировачные тесты, оценивающие возможность решать интеллектуальные задачи (тест МИОМ и модификация интеллектуальной батареи тестов Р. Амтхауэра Б. М. Кулагина и М. М. Решетникова (тест «КР-3-85»)).

Тесты можно рассматривать как экспериментальную модель, которая лежит в основании концептуально-экспериментальных моделей интеллекта. Одну из наиболее известных из них предложил Дж. П. Гилфорд. Согласно его концепции, интеллект можно оценивать по 3 направлениям: содержанию, продукту и характеру. Модель интеллекта Гилфорда включает 120 различных интеллектуальных процессов, сводящихся к 15 факторам: пять операций, четыре вида содержания, шесть типов продуктов мыслительной деятельности.

Карл Густав Юнг (1875 - 1961) - швейцарский психиатр, основоположник одного из направлений глубинной психологии - аналитической психологии.

В своих трудах Юнг охватил широкий спектр философско-психологической проблематики: от традиционных для психоанализа вопросов терапии нервно-психических расстройств до глобальных проблем существования человека в обществе, которые рассматривались им сквозь призму собственных представлений об индивидуальной и коллективной психике и учения об архетипах.

Карл Юнг не разделял концепцию Зигмунда Фрейда, обрисованную в трактате «Толкование сновидений», что сновидения являются «шифром», кодирующим запретные импульсы полового влечения, репрезентацией неосуществленных желаний, считая такой взгляд упрощенным и наивным. На самом деле сновидение, писал Юнг, является «прямой манифестацией бессознательного» и только «незнание его языка мешает понять его послание».

В целях толкования сновидений, в отличие от Фрейда, Юнг призывал сновидца не «убегать в свободные ассоциации», но сосредоточиться на конкретном образе сновидения и дать ему как можно больше аналогий. Юнг считал, что метод свободных ассоциаций позволяет выявлять лишь личные (индивидуальные) ассоциации сновидца, группирующиеся вокруг комплексов (что Юнг доказал экспериментально), но не дает приблизиться к смыслу самого сновидения.

Я позволил себе углубиться в проблему происхождения жизни, проживаемой нами во сне, поскольку именно на этой почве обычно произрастает большинство символов. К сожалению, сны нелегко понять. Как я уже отмечал, сон совсем не похож на историю, рассказанную бодрствующим разумом. В повседневной жизни мы думаем, прежде чем сказать, выбираем, как лучше сказать, стараемся, чтобы наши реплики были к месту. Воспитанный человек, например, постарается не употребить двусмысленную метафору, чтобы не исказить впечатление от своих слов. Сны же скроены из другого теста. Во сне на нас наваливаются образы, кажущиеся противоречивыми и смешными, чувство времени утрачивается, обычные вещи могут стать захватывающими или угрожающими.

Может показаться странным, что подсознательное мышление распоряжается своим содержимым совсем не упорядоченным образом, который, казалось бы, является привычным для нашего бодрствующего, дневного образа мыслей. Любой, кто попробует вспомнить, что ему приснилось, обнаружит это различие, являющееся одной из главных причин, почему нам обычно так трудно понять свои сны. С точки зрения обычного опыта, приобретенного в бодрствующем состоянии, они не имеют смысла; поэтому мы склонны либо пренебречь ими, либо признать, что их содержание ставит нас в тупик.

Сказанное выше будет более понятно, если принять во внимание, что наши мысли, с которыми мы имеем дело в нашей будто бы упорядоченной сознательной жизни, вовсе не такие уж четкие, как нам хотелось бы думать. Напротив, чем ближе мы с ними знакомимся, тем более расплывчатым становится их смысл (и эмоциональное значение для нас). Ведь все, что мы увидели или испытали, может опуститься ниже порога сознания, то есть в подсознание. И даже те мысли, что мы удерживаем в сознании и которыми можем манипулировать по желанию, приобретают в подсознании каждая свой индивидуальный оттенок, сопровождающий их всякий раз, когда мы к ним обращаемся. Наши осознанные впечатления быстро окрашиваются их подсознательным значением, имеющим для нас реальный смысл, несмотря на то, что мы не осознаем его существования или характера его взаимодействия с обычным значением.

Разумеется, эти оттенки психического восприятия различны у разных людей. Каждый из нас индивидуально воспринимает абстрактные или общие понятия, и, соответственно, каждый по-своему интерпретирует и применяет их. Когда я использую в разговоре термины «государство», «деньги», «здоровье» или «общество», я предполагаю, что мои собеседники понимают их более или менее так же, как и я. В этом «более или менее» вся соль. Любое слово имеет чуточку отличающееся значение у разных людей, даже если они одного культурного уровня. Так происходит, потому что общее понятие, пройдя через призму индивидуальности, трактуется и применяется каждым слегка по-своему. Отличия в трактовке, разумеется, возрастают, когда социальный, политический, религиозный или психологический опыт собеседников значительно разнится.

До тех пор, пока понятие исчерпывается своим названием, вариации в его понимании почти не ощутимы и не имеют практического значения. Однако, как только оно требует точного определения или тщательного объяснения, то появляются самые невероятные трактовки, и не только в чисто интеллектуальном понимании термина, но особенно в его эмоциональной окраске и способе применения. Как правило, эти различия являются неосознаваемыми и таковыми остаются.

Казалось бы, подобные различия можно было бы отбросить как излишние и преходящие нюансы, имеющие мало общего с будничными потребностями. Однако сам факт их существования показывает, что даже самое обыденное содержимое сознания имеет оттенок приблизительности. Даже тщательнейшим образом сформулированные философские или математические понятия, не имеющие, по нашему убеждению, иного содержания, чем вложенное нами, на самом деле наделены более широким значением, чем мы предполагаем. Это – психическое явление, и как таковое оно познаваемо не полностью. Даже числа, используемые при счете, и те представляют из себя нечто большее, нежели мы думаем. Они несут еще и мифологическую нагрузку (а пифагорейцы обожествляли их), о чем мы, конечно, не задумываемся, складывая или перемножая их.

Если сказать коротко, то у каждого понятия, имеющегося в нашем сознательном мышлении, есть свое ассоциативное соответствие в психике. Ассоциация, соответствующая понятию, может быть более или менее яркой (в соответствии с важностью этого понятия для нашей индивидуальности или в увязке с другими идеями и даже комплексами нашего подсознания) и может изменять «обычный» смысл понятия. Временами – при смещении под порог сознания – этот смысл значительно видоизменяется.

Подсознательные аспекты всего, что случается с нами, играют, как может показаться, весьма малую роль в нашей повседневной жизни. Однако они очень важны для психологов при анализе снов – языка подсознания – и являются, в сущности, зародышами-невидимками наших осознанных мыслей. Вот почему обычные вещи или мысли во сне могут оказывать на нас мощное психическое воздействие. Нам снится всего лишь запертая комната или ушедший поезд, а мы просыпаемся в тревоге.

Приснившиеся образы обычно всегда ярче и живее, чем аналогичные понятия и впечатления в жизни. Одна из причин здесь в том, что во сне может открываться подсознательное их значение. Когда мы сознательно мыслим, мы ограничиваем себя рамками рационального – тем самым заставляя тускнеть любые слова, ибо мы лишим их большинства присущих им психических ассоциаций.

Я припоминаю один свой сон, который мне трудно было истолковать. Мне снилось, что какой-то человек пытается зайти мне за спину и запрыгнуть на меня. Я не был с ним знаком в реальной жизни, хотя знал, что он как-то раз подхватил одну из моих фраз и переиначил ее, изменив смысл на гротескно противоположный. Я никак не мог уловить связь между этим фактом и попытками возникшего во сне человека взгромоздиться на меня. Вместе с тем, в моей профессиональной практике часто происходило искажение моих слов – так часто, что я перестал даже рассуждать, стоит ли обижаться. Вообще-то, неплохо бы сознательно контролировать свои эмоции – как я вскоре понял, в этом и заключался урок сна. Здесь оказалось зрительно обыграно австрийское простонародное выражение «Du kannst mir auf den Buckel steigen» («Хоть на закорки мне залезь»), достаточно обычное в разговоре и означающее: «Мне все равно, что ты обо мне говоришь». Его американский эквивалент, который вполне мог бы присниться так же наглядно, гласит «Искупайся-ка в озере».

Можно сказать, что этот сон был символическим, ибо он не прямо показал ситуацию, а использовал для выражения сути метафору, поначалу мне не доступную. Подобные случаи (а они не редкость) не означают какой-то преднамеренной маскировки со стороны сна дело здесь в нашем малом умении понимать эмоционально заряженный, образный язык. Повседневность требует от нас точности и четкости в формулировании слов и мыслей, и мы научились обходиться без фантазии с ее приукрашиванием действительности, утратив тем самым качество восприятия, присущее нашим первобытным предкам. Почти поголовно мы перепоручили подсознанию все необыкновенные психические ассоциации, порождаемые вещами или идеями. Первобытный же человек, напротив, знает их психические аналоги и поэтому наделяет зверей, растения, камни силой и качествами, которые для нас непонятны и неприемлемы.

Обитатель африканских джунглей, например, видя днем ночное животное, знает, что на самом деле это деревенский шаман, временно принявший такое обличье. Он может также посчитать зверя «лесной душой» или духом предков одного из своих соплеменников. Какое-нибудь дерево может иметь для дикаря жизненно важное значение. Он будет считать его имеющим душу и голос и ощущать связь между своей и его судьбой. В Южной Америке в некоторых племенах индейцы считают себя красными попугаями ара, хотя и вполне понимают, что перья, крылья и клювы у них отсутствуют. Дело здесь в том, что в мироощущении первобытных людей вещи не имеют таких отчетливых границ, как в нашем «рациональном» обществе.

То, что психологи называют «психическим родством» или «мистическим участием», ушло из нашего вещного мира. Однако именно этот ореол подсознательных ассоциаций придавал столь красочный и волшебный вид первобытному миру. Мы утратили это ощущение до такой степени, что не узнаем его, сталкиваясь с ним. Для нас они сокрыты под порогом сознания, а при случайном их появлении мы считаем, что это какая-то ошибка.

Ко мне неоднократно обращались за советом воспитанные и образованные люди, чьи сны, фантазии и видения были столь необычайны, что глубоко шокировали их. Все они считали, что человек в здравом уме не может испытывать подобных ощущений и что видения могут являться только лицам с патологическими расстройствами. Один теолог как-то сказал мне, что видения Иезекииля были лишь симптомами подступающей смерти, а «голоса», услышанные Моисеем и пророками, – галлюцинациями. Можете себе представить, какой панический ужас он испытал, когда нечто подобное «спонтанно» произошло с ним самим. Мы настолько привыкли к очевидно рациональной структуре нашего мира, что едва можем себе представить происшествие, не укладывающееся в рамки здравого смысла. Первобытный же человек при возникновении такой исключительной ситуации не стал бы сомневаться в своих умственных способностях, а подумал бы о фетишах, духах или божествах.

Вместе с тем, эмоции у нас те же. Более того, опасности, подстерегающие нас в нашей далеко шагнувшей вперед цивилизации, могут быть пострашнее, чем приписываемые в свое время демонам. Позиция современного человека иногда напоминает мне психически нездорового пациента, лечившегося в моей клинике, тоже врача по специальности. Как-то утром я спросил его, как он себя чувствует. Он отвечал, что провел замечательную ночь, дезинфицируя небеса хлоридом ртути. Хотя он очень дотошно проводил санитарную обработку, следов Бога обнаружить не удалось. Это невроз, а может, и что-нибудь похуже. Вместо Бога или «страха Господня» мы сталкиваемся с неврозом беспокойства или какой-то фобией. Эмоция не изменилась, но ее объект сменил название и содержание в худшую сторону.

Я припоминаю одного преподавателя философии, пришедшего ко мне за консультацией по поводу своей канцерофобии. Он был убежден, что у него злокачественная опухоль, несмотря на то, что десятки рентгенограмм не показывали ничего подобного. «О, я знаю, что на снимках пусто, – говорил он обычно, – но ведь могло бы и появиться?» Что привело его к этой идее? Очевидно, страх, возникший не от зрелого размышления. Неожиданно пришедшая мысль о смерти поборола все доводы рассудка и овладела им, и сила ее была такова, что он не смог воспротивиться.

Этому образованному человеку было гораздо сложнее признать, что произошло, чем, например, дикарю решить, что его преследует дух умершего. Вредоносное воздействие сил зла в первобытном обществе допускается хотя бы как гипотеза. Человеку же нынешней цивилизации допустить, что его проблемы вызваны всего-навсего шалостями воображения – это на грани инфаркта. Первобытная «одержимость» не исчезла – она такая же, как всегда, лишь трактуется более разнообразно и непримиримо.

Я сравнил современного и первобытного человека по нескольким подобным показателям. Как будет показано далее, такие сравнения очень важны для понимания как способности человека к генерированию символов, так и роли сновидений в их изъявлении. Оказывается, многие сны являют образы и ассоциации, аналогичные первобытным идеям, мифам и ритуалам. Фрейд назвал такие образы, встречающиеся в сновидениях, «останками древности». По Фрейду, получается, что это элементы психики, веками сохраняющиеся в человеческом разуме. Описанный подход характерен для тех, кто считает подсознание эдаким аппендиксом сознания (или, образнее, бачком-накопителем для отходов, вырабатываемых сознанием).

Последующие исследования привели меня к мысли, что описанный подход лишен оснований и должен быть отвергнут. Я обнаружил, что ассоциации и образы такого рода составляют неотъемлемую часть подсознания и присутствуют в сновидениях любого человека, будь он образован или безграмотен, умен или глуп. Их вовсе нельзя отнести к не имеющим жизни и смысла «останкам». Они до сих пор действуют и имеют особую ценность как раз из-за своей долгой «истории» (эта тема раскрыта д-ром Хендерсоном в следующей главе). Они образуют мост между присущими нам сознательными способами выражения мыслей и более примитивными, но и более яркими и образными, формами самовыражения. Эта промежуточная форма воздействует непосредственно на чувства и эмоции. «Исторические» ассоциации связуют таким образом рациональный мир сознательного и первобытный мир инстинктивного.

Я уже обращал внимание на интересный контраст между «контролируемыми» нами мыслями в бодрствующем состоянии и изобилием образов в сновидениях. Имеется еще одна причина такого различия: многие идеи, используемые нами в цивилизованной жизни, утратили свою эмоциональную энергию. Мы ими пользуемся в разговоре, сдержанно реагируем на их употребление другими – но особенно глубокого впечатления они не производят. Нужен другой подход, чтобы они «дошли» до нас с силой, достаточной для изменения наших взглядов и поведения. Этим и занимается «язык сновидений», символика которого настолько заряжена психической энергией, что мы не можем не обратить на нее внимания.

Одна дама, например, славилась своей глупостью, предрассудками, упрямством и неприятием логических рассуждении. Ей можно было доказывать что-нибудь весь вечер без малейшего результата. Ее сновидения, однако, использовали другой подход, чтобы овладеть ее вниманием. Однажды ей приснилось, что ее пригласили на важный прием. Хозяйка дома приветствовала ее словами: «Как приятно, что вы смогли прийти. Все ваши друзья уже собрались и ждут вас». Затем ее подвели к дверям, но открыв их, она вошла в… коровник!

Язык этого сна достаточно прост, чтобы быть понятным и тупице. Хотя сначала пациентка, увидевшая сон, не восприняла его «соль», ибо она слишком задевала ее самолюбие, впоследствии «посыл» сновидения дошел-таки по назначению и был понят, поскольку не оставалось сомнений, что сон высмеивал ее собственные недостатки.

Подобные послания от подсознания имеют большее значение, чем мы предполагаем. В нашей сознательной жизни мы подвергаемся различного рода влияниям. Другие люди стимулируют или подавляют нас, события на работе или в гостях нас отвлекают. Вещи такого рода толкают нас на не свойственные нам действия. Отдаем ли мы себе в этом отчет или нет, но они безусловно воздействуют на наше сознание, практически беззащитное от их влияния. Это особенно актуально для людей с экстравертной психикой, чье восприятие мира направлено по преимуществу на внешние объекты, а также для тех, кто мучается от чувства собственной неполноценности.

Чем сильнее сознание подвергается влиянию предрассудков, ошибочных мнений, фантазий и инфантильных желаний, тем шире имеющаяся в нем пропасть, ведущая к невротической диссоциации и к большей или меньшей неестественности жизни, далекой от здоровых инстинктов, от природы и истины.

Общая функция сновидений заключается в восстановлении нашего душевного равновесия. Нам снится именно то, что требуется для тонкой регулировки психического баланса. Я называю это вспомогательной или компенсаторной функцией сновидений в нашей психической самонастройке. Теперь понятно, почему людям, мыслящим нереально, имеющим завышенное самомнение или планирующим грандиозные прожекты без опоры на реальные возможности, снятся полеты или падения. Такие сны компенсируют ущербность их личности, предупреждая в то же время об опасности следования такой практике. Если предупреждения сна не принять во внимание, может произойти реальный несчастный случай: падение с лестницы, например, или авария на дороге.

Помню один случай с мужчиной, безнадежно запутавшимся в каких-то темных делах. Как своего рода отдушина, у него выработалась почти болезненная страсть к опасным альпинистским восхождениям. Он пытался тем самым «подняться выше самого себя». Однажды ему приснилось, что с вершины горы он делает шаг в пустоту. Услышав его рассказ, я сразу же увидел грозившую ему опасность и постарался довести это предупреждение до пациента, убеждая его поберечь себя. Я даже сказал, что этот сон предвещает ему гибель в горах. Он не послушался. Через полгода он «шагнул в пустоту». Гид-проводник видел, как они с другом спускались по веревке через трудное место. Друг нашел выступ для ноги на краю скалы, мой пациент спускался следом за ним. Неожиданно он отпустил веревку, рассказывал проводник, и как будто прыгнул. При этом он упал на друга, оба сорвались и разбились насмерть.

Другой типичный случай связан с женщиной, самодовольство которой не знало границ. Она буквально лопалась от спеси в повседневной жизни, однако сны ее были шокирующими и напоминали о различных неблаговидных ситуациях в прошлом. Когда они были мной обнаружены, пациентка с негодованием отказалась признать что-либо подобное. Тогда ее сны стали наполнять намеки на опасность, подстерегающую ее во время прогулок по лесу. (Обычно она гуляла там одна, предаваясь сентиментальным воспоминаниям). Я понял, что ей угрожает, и неоднократно предупреждал, но безрезультатно. Вскоре во время одной из таких прогулок на эту женщину набросился сексуальный маньяк. Если бы не помощь услышавших ее крик прохожих, она бы не осталась в живых.

Никакого волшебства здесь нет. Сны женщины подсказали мне, что она втайне жаждала испытать нечто подобное – так же, как и альпинист, подсознательно искавший окончательного решения своих сложных проблем. Разумеется, никто из них не ожидал, что цена за это окажется непомерно высока: несколько переломов у одной, жизнь – у другого.

Таким образом, сны могут иногда предвосхищать определенные ситуации задолго до того, как они произойдут. Это не обязательно чудо или некая форма предзнания. Многие кризисы в нашей жизни имели долгую неосознанную предысторию. Мы приближаемся к ним шаг за шагом, не ведая о накапливающихся опасностях. Однако то, что мы упускаем из виду, часто воспринимается подсознанием, которое может передать информацию посредством сновидений.

Сны неоднократно могут предупреждать нас подобным образом, хотя почти так же часто случается, что они не делают этого. Поэтому не стоит полагать, что некая благожелательная рука время от времени удерживает нас от опрометчивых поступков. Если дать позитивную формулировку, это скорее похоже на благотворительную организацию, иногда проводящую свои акции, а иногда и нет. Таинственная «рука» может даже направить нас к гибели: сны иногда оказываются западней или похожи на нее. Случается, они ведут себя, как дельфийский оракул, предсказавший царю Крезу, что когда он перейдет реку Галис, то разрушит великое царство. Лишь потерпев сокрушительное поражение в битве, состоявшейся после переправы, он понял, что оракул имел в виду его собственное царство. К снам непозволительно относиться легковесно, ведь они – порождение духа, который ближе не к человеку, а к природе, ее дуновению; это дух прекрасного, благородного, но и жестокого божества. Чтобы описать этот дух, нам надо углубиться скорее в древние мифы или басни первобытного леса, чем в сознание современного человека. Я не отрицаю, что эволюция цивилизованного общества дала нам великие обретения, но получены они были ценой огромных потерь, масштаб которых мы едва ли начинаем различать. Одной из целей, которыми я руководствовался при сравнении первобытного и цивилизованного состояний человека, было подведение итогов этих достижений и потерь.

Первобытный человек был значительно более управляем инстинктами, чем его «рационально мыслящий» современный потомок, научившийся «контролировать» себя. В этом процессе обретения цивилизованности мы все более отделяли сознание от глубоко лежащих инстинктивных слоев нашей психики и, в конечном счете, от соматической основы психики. К счастью, мы не утратили эти первичные инстинктивные слои – они остаются частью подсознания, хотя и могут выражать себя лишь в образах сновидений. Эти инстинктивные проявления – которые и узнаешь-то не всегда из-за символического характера – играют ведущую роль в том, что я назвал компенсаторной функцией сновидений.

Для стабильного функционирования разума и психологического здоровья необходимо, чтобы подсознание и сознание были неразрывно связаны между собой и действовали скоординированно. Если связь рвется или «диссоциируется», происходит психологическое расстройство. В этом плане символика сновидений играет роль курьера, передающего послания от инстинктивных к рациональным частям разума. Расшифровка этих символов обогащает оскудевшие возможности сознания, оно учится вновь понимать забытый язык инстинктов.

Разумеется, люди не могут не ставить под сомнение эту функцию, поскольку символы сновидений очень часто не воспринимаются или не понимаются. В повседневной жизни понимание снов часто считается излишним. Я обнаружил яркую иллюстрацию этого в одном первобытном племени в Восточной Африке. К моему изумлению, все его жители утверждали, что не видят снов. Тем не менее, я вскоре обнаружил, поговорив с ними на другие темы, что сны им все-таки снятся, но они не считают их чем-то важным. «Сны обычного человека ничего не значат», – сказали они мне. Эти люди думали, что только сны вождей и знахарей имеют значение – и особенно те, что касаются благосостояния племени. Единственная незадача заключалась в уверениях и вождя, и знахаря в том, что им больше не снятся значительные сны. По их словам, это совпало с приходом в страну англичан. С тех пор функция «великих сновидений», управлявших до этого поведением племени, перешла к районному комиссару – английскому офицеру, поставленному над ними.

Когда жители племени признали, что видят-таки сны, хотя и считают их бессмысленными, они повели себя, как современный человек, думающий, что сны не имеют для него значения, поскольку он их не понимает. Однако даже цивилизованный человек иногда может обратить внимание на то, что сон (даже не оставшийся в памяти) может повлиять на его настроение в лучшую или худшую сторону. Его содержание было «воспринято», хотя и подсознательно. Так обычно и происходит. Только в редких случаях, когда сон особенно выразителен или регулярно повторяется, мы приходим к мнению, что неплохо было бы его истолковать.

Самое время предупредить теперь об опасности легкомысленного или некомпетентного анализа сновидений. Состояние ума некоторых людей настолько разбалансировано, что интерпретация их снов может быть чрезвычайно рискованным делом. В таких случаях усиливается ограниченность сознания, отсеченного от своей иррациональной или «безумной» половины – подсознания, и нельзя сводить их вместе, не приняв специальных мер предосторожности.

Обобщая, можно сказать, что верить сонникам крайне неразумно. Ни один встречающийся во сне символ нельзя отделять от личности его увидевшего, поэтому ни один сон не может быть истолкован прямо и однозначно, как это делает энциклопедический словарь, разъясняя понятие за понятием. У каждого человека столь индивидуален метод компенсирующего и дополняющего воздействия подсознания на сознание, что нельзя быть уверенным в том, что сны и их символика вообще поддаются классификации.

Верно, с другой стороны, что бывают типичные и часто встречающиеся сны и отдельные образы (я предпочел бы называть их «сюжетами»), в которых, например, вы падаете, летаете, или вас преследуют дикие звери или враждебно настроенные люди, или вы оказываетесь в общественном месте не до конца одетым или одетым абсурдно, опаздываете или теряетесь в бурлящей толпе, сражаетесь бесполезным оружием или вообще без оного, бежите изо всех сил, никуда не попадая. Типично инфантильный сюжет – это сон о превращении в лилипута или в великана, или и то и другое попеременно – как в «Алисе в стране чудес» Льюиса Кэррола. Вместе с тем, хочу еще раз подчеркнуть, что эти сюжеты следует обязательно рассматривать в контексте конкретного сна, а не как некие ключи к разгадке с раз и навсегда заданным значением.

Отдельно стоит рассмотреть повторяющиеся сны. Были случаи, когда один и тот же сон снился человеку с детства и до зрелых лет. Это явление обычно означает попытку исправить конкретный дефект в мировоззрении спящего. Иногда такие сны возникают после психологической травмы, вызвавшей предубеждение к чему-либо. Бывает, они указывают на какое-то важное событие в будущем.

Меня самого в течение нескольких лет посещал сон, в котором я находил в своем доме незнакомые помещения. Иногда это были покои, где жили мои давно умершие родители. У отца, к моему удивлению, я обнаружил во сне лабораторию, где он изучал сравнительную анатомию рыб, а у матери – гостиничные комнаты, сдававшиеся смахивавшим на привидения посетителям. Обычно крыло дома, предназначавшееся для гостей, представляло собой древнее, отмеченное печатью времени сооружение – давно забытое, хотя и принадлежащее мне по наследству. Мебель там была антикварной и весьма занятной, а в конце этой серии снов я нашел старую библиотеку с неизвестными мне книгами. Наконец, в последнем сне я открыл одну из книг и увидел чудесные иллюстрации, изобилующие чарующей символикой. Я проснулся, но мое сердце еще взволнованно билось от восторга.

Несколькими днями ранее этого заключительного сна я заказал в букинистической лавке сборник работ средневековых алхимиков – одно из классических изданий. В одной статье мне попалась цитата без сноски, которая, по моему разумению, могла быть позаимствована у алхимиков Византии. Это то я и хотел проверить. Через несколько недель после сна о неизвестной книге мне пришел сверток от букиниста. Внутри оказалась рукопись на пергаменте, написанная в XVI веке. Она была иллюстрирована захватывающими воображение картинками, сразу же напомнившими мне увиденные во сне. Поскольку открытие заново принципов алхимии стало важной частью моей работы в новых областях психологии, то мотив моего повторяющегося сна становится легко объяснимым. Дом, конечно, символизировал мою личность и сферы ее осознанного интереса, а неизвестное крыло предвещало новый круг интересов и исследований, о чем сознательный разум в то время еще не подозревал. С того времени прошло тридцать лет, но того сна я больше ни разу не видел.

Толкование снов по Юнгу

Даже скептики замечают, что сны (даже если их не удалось запомнить) влияют на настроение. Улыбаемся мы или грустим, полны счастья или раздражены – все это отголоски сновидения, которое, хотя и неосознанно, но было воспринято. Однако в повседневной суете мы мало обращаем на это внимание. Лишь когда сновидения становятся очень яркими или повторяются, люди решают истолковать их.

Разгадать сон – дело непростое. Опасность здесь кроется в чрезмерной ограниченности нашего мировосприятия. Мы слишком полагаемся на логику, из-за этого толкования могут получиться неточными или даже ложными.

Юнг полагал, что и сонникам верить крайне неразумно: «Ни один встречающийся во сне символ нельзя отделять от личности его увидевшего, поэтому ни один сон не может быть истолкован прямо и однозначно, как это делает энциклопедический словарь, разъясняя понятие за понятием. У каждого человека столь индивидуален метод компенсирующего и дополняющего воздействия подсознания на сознание, что нельзя быть уверенным в том, что сны и их символика вообще поддаются классификации».

Любое сновидение неповторимо, и рассматривать его нужно соответствующим образом. Индивидуальный подход диктуется неординарностью и уникальностью каждой личности. На сюжет сна в немалой степени влияют возраст, образование и уровень культуры человека. Увлечения, желания, стремления, эмоциональный спад или подъем, окружающая обстановка не подходят под одно общее правило, они единичны и неповторимы. Только проанализировав конкретную ситуацию, можно понять, о чем хотело предупредить подсознание данного человека. То, что актуально для одного человека, для другого может иметь совсем иной смысл и оказаться несущественным сообщением.

Основное значение в толковании сновидений К. Г. Юнг уделял изучению и расшифровке символов: «Нет больше богов, к которым мы могли бы обратиться за помощью. Великие мировые религии охвачены усиливающейся анемией, так из лесов, гор, рек и мира зверей улетучились сверхъестественные силы (приходившие ранее так кстати), а богочеловеки исчезли в глубинах подсознания и там (как нам хочется думать) ведут бесславное существование среди других пережитков прошлого. Наши теперешние жизни подчинены богу, имя которому – интеллект. Он же величайшая и печальнейшая иллюзия…»

Чем бы ни являлось подсознание, это природное явление, генерирующее символы, наделенные, как показали исследования, определенным смыслом. И подобно тому, как мы не можем считать специалистом по микробам человека, ни разу не державшего в руках микроскоп, так и тот, кто не изучал профессионально природную символику, не может считаться компетентным в области психологии…

«Я посвятил более полувека изучению природных символов и пришел к выводу, что сновидения с их символикой вовсе не являются глупостью или бессмыслицей. Наоборот, для тех, кто потрудится над их расшифровкой, они раскрывают интереснейшую информацию».

Митрополит Рафаил

Россиянин Леонид Прокопьев родился в 1947 году в обычной семье. Судьба его складывалась, как у любого парня того времени: был пионером, потом стал комсомольцем, в Бога, как и все, особенно не веровал. Как-то ему приснился необычный сон: «…Меня настолько ошеломил один сон, приснившийся после окончания школы, что я решил немедленно покинуть дом. Подобно витязю на распутье, я раздумывал тогда о выборе жизненной дороги. И неожиданно получил подсказку. Однажды приснилось, что меня в храме рукополагают в священники. Я был необъяснимо испуган явленной мне во сне моей будущностью и решил резко избавиться от пророчества: бежать из Миасса» .

С тех пор Леонид много лет «убегал» от увиденного во сне. Он сделал карьеру военного, дослужился до подполковника, был военным советником командира сирийской пехотной бригады в Ливане. Там же в 1983 году подорвался на мине, был эвакуирован в Москву и после 19 операций стал инвалидом первой группы. Получив звание полковника, Леонид вышел в отставку и в возрасте 43 лет стал глубоко верующим человеком. Общаясь со служителями Православной церкви, он вспомнил о своем сне и понял, что от судьбы не убежишь. Вскоре Леонид стал диаконом, затем священником, епископом. Приняв монашеский постриг, он получил новое имя Рафаил. Так сбылся давний вещий сон: бывший кадровый военный стал архиепископом Московским, митрополитом Всероссийским, Председателем Священного Синода Истинно-Православной церкви.

Из книги Психоделический опыт [Руководство на основе "Тибетской книги мертвых"] автора Лири Тимоти

Дань признательности К. Г. Юнгу Психология представляет собой попытку систематического описания и объяснения человеческого поведения, как сознательного, так и бессознательного. Диапазон исследований этой науки широк - он охватывает бесконечное разнобразие видов

Из книги Ведьма и секс автора Круковер Владимир Исаевич

Сонник - толкование снов с учетом сексуальности. Сны всегда считались чем-то загадочным. Вещи и события, вполне "нейтральные" в реальной жизни, в сновидении могли насторожить, испугать, заставить учащенно биться сердце. Часто приснившиеся предметы несут отчетливо

Из книги Дорога Домой автора Жикаренцев Владимир Васильевич

Толкование Растолкуем сначала имена. Машенька и её младший брат олицетворяют мужское и женское начала, причём сказка прямо указывает, что женское начало старше и призвано охранять развивающееся мужское начало. Почему? Потому что наш материальный мир - это мир женщины, а

Из книги Коды-ловушки для денег. Магия и привлечение автора Фад Роман Алексеевич

Сонник XXI века. Толкование снов Деньги: увидеть во сне мелочь - к непредвиденным денежным расходам, копейки - к слезам, медные деньги - к обману и пустым хлопотам, золотые - к прибыли, серебряные - к ссоре.Если во сне вы слышите звон монет, то вас может ждать невыгодное

Из книги Астральные путешествия автора Лобков Денис

Снотолкователь. Толкование снов Деньги: во сне считать деньги означает значительную прибыль; просто видеть деньги - знак досады; деньги серебряные мелкие означают хлопотные дела; деньги золотые знаменуют успех в предприятии; деньги медные предвещают печаль и смущение;

Из книги 365. Сны, гадания, приметы на каждый день автора Ольшевская Наталья

Сонник Цветкова. Толкование снов Деньги: медные - печаль, удача не в том, чего хотелось бы; серебряные - слёзы, прибыль; бумажные - новости, обман; золотые - горе; раздавать - к неожиданному

Из книги Определи свой тотем. Полное описание магических свойств животных, птиц и рептилий автора Эндрюс Тэд

Украинский сонник. Толкование снов Деньги: снятся деньги - слезы. Говорят, как снятся деньги бумажные, то это красивая примета, скоро что-то может быть интересное, радостное, приятное. Медные деньги - будут какие-то слезы этому человеку. Медные деньги - хлопоты,

Из книги Внутренний свет. Календарь медитаций Ошо на 365 дней автора Раджниш Бхагван Шри

Сонник Миллера. Толкование снов К чему снятся деньги: увидеть во сне, что вы нашли деньги, - означает мелкие беспокойства, но большое счастье. Последуют перемены. Выплачивать деньги - к неудаче. Получать золото - это огромные перспективы и неомраченные радости. Потерять

Из книги Самый универсальный и полный сонник. 150 000 толкований автора Богданова Жанна

Сонник Хассе. Толкование снов Добыть деньги - большие расходы; фальшивые иметь - утратить наследство; видеть много денег - неожиданное богатство; считать много денег - будешь зарабатывать; потерять - труд не удастся тебе; выдавать - иметь в виду большие расходы; давать

Из книги Большая книга тайных знаний. Нумерология. Графология. Хиромантия. Астрология. Гадания автора Шварц Теодор

Глава 8. Астральный сонник, или Самостоятельное толкование снов Предположим, у вас так и не получилось осознанно войти в астрал. А может быть, вы сами передумали, испугавшись возможных последствий. Но сны-то вы видите, причем, довольно регулярно (ученые и вовсе заявляет, что

Из книги Практикум реального колдовства. Азбука ведьм автора Норд Николай Иванович

52. Толкование снов для больных и здоровых Часто бывает, что одни и те же сны для больных и здоровых людей следует толковать по-разному. Например, как отмечает Е. Цветков, «летать высоко меж звезд для больного – к смерти, а для здорового – к возвышению, славе либо самомнению.

Из книги автора

Толкование знаков Природа общается с нами постоянно. С помощью образов, цветовых оттенков, текстуры, запахов и разнообразных проявлений животной жизни она передает нам информацию о мире и нашей жизни. Символизм природы будет меняться в соответствии с его смыслом, так что

Из книги автора

129 Толкование Мышление – не более чем привычка искать толкования. Когда мышление исчезает, озеро ума безмолвно, спокойно и тихо. Тогда на поверхности больше нет волн, больше нет ряби – ничто не искажается, и отражение луны совершенно. Мышление – как рябь на поверхности

Из книги автора

Толкование снов по фазам Луны Существует мнение, что наши сны во многом подвластны характеру лунных суток. От Луны зависит, насколько они правдивы, какой ключ необходимо подбирать к их тайным шифрам. Знание характера лунных суток помогает не только понять, о чем говорят

Из книги автора

Толкование Старшие Арканы ДУРАК Прямое положение. Это карта иллюзии идеальной любви, которой в реальности не существует. Она олицетворяет мечту о прекрасном принце на белом коне или спящую красавицу в хрустальной башне.Когда данная карта часто выходит в гаданиях на

Из книги автора

Реальное толкование снов Вообще, сны условно можно разделить на пророческие, или прямые, сны, требующие толкования, и обычные – проходные. Здесь я приведу несколько наиболее запомнившихся снов из моей жизни, а потом, по ходу повествования, мы поговорим о сути

• Толкование снов методом ассоциаций
• Юнг: нельзя толковать сны отдельно от личности человека
• Функции снов в соннике Карла Юнга

Карл Густав Юнг известен не только тем, что был основателем одного из направлений в исследованиях психологии, но и тем, что одновременно был мистиком, не случайно его дочь стала медиумом.

Юнг тесно сотрудничал с Фрейдом (который в свое время написал книгу «Толкование сновидений»).

Более того, почти все направления в психологии в начале 20 века так или иначе исследовали тему бессознательного, что имеет прямое отношение к миру снов.

Было бы неправильно говорить, что Юнг составлял самостоятельно и специально какой-либо сонник (так же, как этого не делал и сам Фрейд. Существующие «сонники Фрейда» — только лишь интерпретация учения всемирно известного психоаналитика, наложенная на статистику наиболее популярных в наши дни снов).

Однако у Юнга была своя собственная теория относительно происхождения и содержания снов.

И изложил он её в своей статье «Значение, функции и анализ снов». Юнг точно так же, как и Фрейд много работал над теорией нашего бессознательного. В его представлении весь наш мир мыслей можно разделить на 2 группы: мысли, которые мы осознаем; и бессознательная составляющая. Так вот, согласно Юнгу сновидения составляли отражение именно нашей бессознательной составляющей, нашей интуиции.

Толкование снов методом ассоциаций

В вопросах толкования сновидений Юнг начинал точно так же, как Фрейд с исследования ассоциаций.

Метод ассоциаций показан здесь:

И подразумевает, что для того, чтобы объяснить значение сна (особенно, если он не содержал в себе какой-то ясный и понятный сюжет), нужно «поймать» первую ассоциацию, которая возникает у вас со снившимся объектом.

Вот эта ассоциация и будет ключом к разгадке смысла сновидение.

Однако позже Юнг пришел к выводу о том, что метод ассоциаций — довольно спорный и такие мысленные связки только уводят нас от смысла сна.

Юнг: нельзя толковать сны отдельно от личности человека

Из теории Юнга прямо следует, что толкование снов зависит очень во многом от нашего культурного фундамента — что мы знаем, что слышали, как воспринимаем. Более того, согласно Юнгу толкование снов для каждого человека будет абсолютно индивидуальным. И с очень большой вероятностью одни и те же сны не будут иметь одинаковое значение у 2 людей.

Почему? Причина проста. Люди мыслят не отдельными словами, а «образами». Если я скажу «окно», каждый представит что-то своё: кто-то — большое панорамное окно в пентхаусе, кто-то — окошко кассы на вокзале, кто-то — просто пластиковое окно дома.

Так вот: у каждого из нас в сознании находятся свои образы и свои ассоциативные связи.

Поэтому, например, для американца, который во сне видит, что ему кто-то говорит «Иди, прыгни в озеро» это в действительно значит «Не обращай внимание» (есть у них такая поговорка с таким значением), то у нас этот сон будет явно означать недоброжелательное отношение.

Поэтому почти каждый раз Юнг говорит, что сон нельзя толковать отдельно от личности, увидевшего его.

В реальном мире (когда мы бодрствуем), мы стараемся «причесать» эти образы. В первую очередь — для того, чтобы было проще коммуницировать с другими людьми и разговаривать с ними более-менее на одном языке.

Но во сне, во сне образы предстают «во всей своей красе», без тех ограничений, которые мы накладываем на них в дневное время.

Юнг пишет, что довольно часто людям снятся такие страшные, извращенные или необычные сны, что люди удивляются — как вообще их сознание могло такое породить. Может быть, что-то не так с психикой? И Юнг их в таких случаях успокаивал, объясняя тем, что это — попросту наследство от наших предков: наше «непричесанное» свободное подсознательное, которое предстало перед нами во сне в полный рост.

Юнг многократно подчеркивает, что каждое сновидение — неповторимо и толковать его с помощью сонников неверно: то, что каждый из нас видит во сне и толкование сна для каждого индивида зависит от нашего культурного уровня, возраста, пола и многих других факторов (с чем сложно посморить).

Поэтому он настойчиво пропагандирует только индивидуальный подход.

Функции снов в соннике Карла Юнга

Юнг в своей статье рассматривает несколько интересных функций, которые по его мнению, есть у снов:

• Сны «предупреждают» нас об опасностях. По мнению Карла Юнга мы в повседневной жизни накладываем слишком много ограничений на собственное мышление. Поэтому наши мысли часто уходят на подсознательный уровень. Так вот — довольно часто предчувствия или ощущение опасности копятся именно там. А в реальной жизни мы обычно не замечаем и/или не хотим осознавать опасность.

Вот тут сны и приходят нам на помощь, передавая те ощущения, которые «поймало» наше бессознательное.

• Вторая функция снов (согласно Юнгу) — некоторым образом «уравновешивать» наше бессознательное (доставшееся нам от предков) и мир, в котором мы постоянно чем-то подавляем наше сознание. В таком случае во время сна мы даем возможность отдохнуть нашему внутреннему миру с его образами и снова восстановить баланс.
• Ещё одно интересное применение толкованиям сна заключается в том, что в наших снах мы можем увидеть отражение нашей так называемой «темной стороны». Звучит довольно необычно, но это — именно термин Юнга.

Заключается эта функция снов в следующем: у каждого человека есть набор дурных наклонностей и отрицательных черт характера. Даже у наиболее достойных представителей человечества есть второе «я», набор «черных» проекций. Так вот: ещё Платон утверждал, что все эти тени находят свое отражение в наших сновидениях. Собственно, поступки т.н. черного человека во сне и есть зачастую отражение аших отрицательных сторон. Способность увидеть эту черту в себе (как раз то, в чём нам помогают сновидения) и осознание этой стороны в себе — уже часть проделанного пути.

Карл Густав Юнг (26 июля 1875, Кесвиль, Тургау, Швейцария - 6 июня 1961, Кюснахт, Цюрих, Швейцария) - швейцарский психиатр, ученик Зигмунда Фрейда, основоположник одного из направлений глубинной психологии, аналитической психологии. Задачей аналитической психологии Юнг считал толкование архетипических образов, возникающих у пациентов. Юнг развил учение о коллективном бессознательном, в образах (архетипах) которого видел источник общечеловеческой символики, в том числе мифов и сновидений («Метаморфозы и символы либидо»). Цель психотерапии, по Юнгу, это осуществление индивидуации личности. Также получила известность концепция психологических типов Юнга, разделяемых по установке (экстравертные и интровертные) и по сочетанию функций (мышления, чувства, ощущения и интуиции).

Предложил более широкую концепцию для анализа (неосознанных) снов. Юнг не разделял концепцию Фрейда будто сновидения являются «шифром» кодирующим запретные импульсы либидо, репрезентацией неосуществленных желаний, считая такой взгляд упрощенным и наивным. На самом деле сновидение, писал Юнг, является «прямой манифестацией бессознательного», и только «незнание его языка мешает понять его послание». Сознательная, или «дневная» жизнь души дополнена бессознательной, «ночной» стороной, которую мы воспринимаем как фантазию. Юнг считал, что несмотря на очевидную важность нашей сознательной жизни, нельзя недооценивать важность бессознательной жизни в сновидениях.

По мнению Юнга, существует не только бессознательное субъекта, но и семейное, родовое, национальное, расовое и коллективное бессознательное. Коллективное бессознательное несет в себе информацию психического мира всего общества, в то время как индивидуальное - информацию психического мира конкретного человека. В отличие от психоанализа, юнгианство рассматривает бессознательное как совокупность статичных паттернов, образцов поведения, которые являются врожденными и лишь нуждаются в актуализации. Так же бессознательное делится на латентные, временно неосознаваемые и подавленные, вытесненные за границы сознания процессы и состояния психики. По мнению Юнга, существует не только бессознательное субъекта, но и семейное, родовое, национальное, расовое и коллективное бессознательное. Коллективное бессознательное несет в себе информацию психического мира всего общества, в то время как индивидуальное - информацию психического мира конкретного человека. В отличие от психоанализа, юнгианство рассматривает бессознательное как совокупность статичных паттернов, образцов поведения, которые являются врожденными и лишь нуждаются в актуализации. Так же бессознательное делится на латентные, временно неосознаваемые и подавленные, вытесненные за границы сознания процессы и состояния психики.